Стреляй, я уже мертв - Страница 101

101

— Мы не призываем тебя воевать, да твоя нога и не позволила бы этого. Но ты мог бы помочь найти людей, которые согласились бы встать под знамена шарифа и бороться за наше дело. Людей, которые готовы сражаться. Людей, которые хотят быть свободными, — торжественно произнес Омар.

— Работники карьера тебя уважают. Ты мог бы поговорить с теми, кто больше тебя доверяет и создать группу, чтобы в нужный момент, когда попросит шариф Хусейн, присоединиться к борьбе за арабское государство, — с энтузиазмом произнес Хасан.

— Дядя, у тебя нет пути назад, — повторил Салах.

— Человеку свойственно сомневаться, — поддержал дядю Халед. — Мне тоже совсем не хочется воевать с нашими мусульманскими братьями, пусть даже у нас и есть с ними какие-то счеты. Но если долг велит мне воевать с ними — я буду воевать, пусть даже мое сердце разорвется от боли.

Они еще долго спорили по этому поводу, и в конце концов Ахмед вынужден был сдаться. Он ненавидел Кемаля-пашу, но при этом не имел ничего против турок как таковых. Он с детства привык жить, зная, что его жизнью из Стамбула управляет султан. Так же жили и все его предки. Он уже начал жалеть, что позволил шурину заморочить ему голову своими идеями.

«Я сам виноват, — думал он. — Ишь, обрадовался, что меня принимают в доме такого человека. А ведь стоило бы подумать, с какой стати они вдруг стали искать моего общества».

Когда он вернулся домой, Дина принялась было его расспрашивать, о чем говорили за ужином в доме Омара. Она очень гордилась, что ее мужа принимаются в доме такого человека, и хотя не слишком этим хвасталась, но иной раз все же не могла удержаться, чтобы не упомянуть в разговоре с соседками, что ее Ахмед запросто бывает в доме Омара Салема.

Теперь же Дина не на шутку встревожилась, увидев, что Ахмед вернулся домой с каменным лицом и, не сказав ни слова, лег в постель и повернулся к ней спиной. Тем не менее, Дина знала, что он так и не смог уснуть, угнетенный тяжелыми думами.

— Почему ты не хочешь мне рассказать, что случилось? — прошептала она ему на ухо.

Но Ахмед ничего не ответил, и Дина не стала настаивать. Уж она-то знала, что в конце концов он все ей расскажет, но сначала он должен сам все обдумать.

На следующее утро она завела разговор об Айше. Та выглядела грустной и нервной, как будто предстоящая свадьба вовсе ее не радовала.

— Я понимаю, что пути назад нет, но порой меня одолевают сомнения: действительно ли наша дочка этого хочет? — призналась Дина мужу.

— Я и сам советовал тебе подождать, это ты торопила с ее замужеством, — хмуро бросил Ахмед. — Она совсем еще молода, вполне можно было и подождать год-другой.

— Я в ее возрасте уже была замужем, — сердито ответила Дина, задетая его упреком.

— Она выйдет замуж за Юсуфа, вот тебе мое слово, — заверил Ахмед, прежде чем отправиться на работу в карьер.

Утром он не хотел разговаривать даже с Игорем, сыном Руфи и Ариэля. День за днем они вместе отправлялись в карьер, болтая по дороге о разных пустяках. Игорь был отличным парнем, честным и трудолюбивым, вот только слишком уж он был повернут на идеях социализма, которые впитал с молоком матери, а для Ахмеда они так и оставались всего лишь пустыми словами.

Почти весь день он думал, кому может довериться. Он не был уверен, что несмотря на общее недовольство, среди рабочих в карьере найдутся люди, которые решились бы принять участие в бунте против турок. Жаловаться на жизнь — да, сколько угодно, проклинать Кемаля-пашу — за милую душу, но чтобы осмелиться на что-то большее...

Когда рабочие собрались обедать, к нему подошел Иеремия.

— Ты выглядишь расстроенным. Тебя что-то беспокоит?

Вопрос Иеремии застал Ахмеда врасплох; он мысленно обругал себя за то, что плохо скрывал свои чувства.

— Меня беспокоит замужество Айши, она еще так молода, — признался он со смущением в голосе.

— Дети всегда причиняют немало беспокойства. Судя по тому, что ты мне рассказывал, Айша выходит замуж по доброй воле, так что ты не должен себя винить.

— Я буду скучать по ней, когда она нас покинет, — с тоской признался Ахмед.

— Да, конечно, трудно представить дом без детей, но ведь скоро Айша подарит тебе внуков. Да и твоему сыну Мухаммеду не составит труда найти себе жену.

Ахмед был рад этой откровенности с Иеремией. Он считал его не только хорошим человеком, но и справедливым. Как он поступит, если кое-кто из работников карьера окажется заговорщиком, готовым восстать против турков с оружием в руках?

По окончании рабочего дня Игорь подошел к Ахмеду и предложил пойти домой вместе.

— Ты иди, а у меня еще много работы, — ответил тот, после чего Ахмед отправился домой в компании других рабочих.

Они шли молча, в ожидании того, что скажет Ахмед. Тот начал говорить, лишь когда они добрались до города и зашли в кафе. Он был уверен, что сделал правильный выбор, он знал этих людей с самого детства, дружил с ними, делил радости и тревоги, он знал их образ мыслей, но самое главное — был уверен, что они его не предадут. Они заказали кофе и стали слушать Ахмеда. Тот дал простые объяснения. Им просто нужно решить, когда придет время, присоединятся ли они к восстанию и будут ли бороться под знаменами шарифа Мекки за арабскую родину, свободную от турков.

Мужчины молча выслушали его, пораженные таким предложением, но больше всего потому, что оно исходило из уст Ахмеда. Его считали человеком осторожным, далеким от какого-либо экстремизма. Они задавали ему вопросы, желая узнать больше, спрашивали, кто возглавляет восстание помимо шарифа Хусейна, и хотели понять, что их ждет, если они покинут работу в карьере, что будет с их семьями. Если они перестанут работать, на что будут жить близкие?

101