Стреляй, я уже мертв - Страница 119

119

— Даниэль очень хорошо разбирается в нашей работе; поверь, он знает, что делает, — ответил Самуэль. — Тебе не стоит считать своего сына никчемным лишь потому, что он не хочет быть раввином.

— Его отец так мечтал, что он станет раввином, — посетовала Мириам.

— Родители всегда считают, что они лучше знают, что будет лучше для их детей, но в конечном счете дети сами выбирают свою дорогу.

— И ты тоже сам выбрал свою?

— Я? Честно говоря, я всегда считал, что за меня все решили обстоятельства. Но, признаюсь, не никогда не был столь примерным сыном, какого заслуживал мой отец. И лишь когда... когда его убили... Только тогда я понял, как он страдал по моей вине.

С этого дня Самуэль стал искать общества Мириам. Теперь он чаще, чем прежде, наведывался в дом Йосси и Юдифи, втайне надеясь, что и она заглянет к ним в гости. Почти каждый день он теперь провожал Даниэля до самого Старого города, где тот жил вместе с матерью, зная, что эта женщина непременно пригласит его выпить чаю. Однажды он спросил у Каси, не слишком ли ее затруднит пригласить в гости Йосси с семьей, чтобы всем вместе встретить субботу. Со дня смерти Якова и Ариэля суббота превратилась из праздника в тяжкую обязанность, и все с нетерпением ждали, чтобы она поскорее прошла.

— Конечно, милости просим! — неожиданно ответила Кася. — Мы всегда им рады. Мы с Руфью приготовим праздничный обед. А хочешь, мы пригласим и Дину тоже? Мы бы и Хасана с Лейлой позвали, но никак не решимся. Лейла еще не пришла в себя после гибели Салаха. Да и Саида... Ты же знаешь, она еле ходит — так постарела...

— Это было бы замечательно: мы так давно не собирались все вместе за общим столом!

Как ни горько было Касе в этот вечер, но она считала, что не вправе омрачать своим горем жизнь остальных обитателей Сада Надежды. Для нее, как и для Руфи, жизнь остановилась в ту минуту, когда оборвалась жизнь их мужей. Но у обеих были дети, Игорь и Марина, и они не обязаны были всю жизнь носить траур, как решили для себя их матери. Кроме того, в эту субботу Кася собиралась поговорить о недалекой уже свадьбе Марины и Игоря. Она знала, что Марина не любит Игоря так, как любила Мухаммеда, но при этом считала, что дочери следует устроить свою жизнь, а это значит, что Мухаммеда она должна забыть.

Этот обед доставил даже больше радости, чем они ожидали. Кася и Руфь приготовили несколько блюд по сефардским рецептам, которыми собирались удивить Юдифь и Мириам. Дина наготовила таких чудесных сластей, что все пришли в восторг. Да, в эту субботу все чувствовали себя почти счастливыми, а Дина прямо-таки сияла: только что она узнала, что Марина скоро выйдет замуж за Игоря. Дина до сих пор чувствовала себя виноватой, и теперь у нее словно гора с плеч свалилась: она не сомневалась, что так будет лучше и для Марины, и для Мухаммеда.

10. Дети

Изекииль закрыл глаза. Мариан встревожилась, заметив, как он устал, и предложила отвезти его обратно домой.

— Да, думаю, на сегодня достаточно, — согласился он.

— Я не хочу иметь проблемы с вашей внучкой и тем более с вашим внуком Йонасом, — пошутила она.

— Не волнуйтесь. Внучка пытается защитить меня даже от самого себя, и я ей это позволяю. Что же касается Йонаса... В моем возрасте приятно, когда кто-то о тебе заботится.

Направляясь к машине, старик оглядел встревоженное лицо Мариан.

— Что с вами?

— Ничего... В общем, дело в том... эти разговоры — совсем не то, чего я ожидала, но они очень помогли мне понять.

— Ну надо же, вот это и правда сюрприз! Но я вам верю. Я уже вам говорил, когда мы только начали, что и евреям, и арабам не хватает способности влезть в шкуру другого. И вам тоже не повредит избавиться от некоторых предубеждений. Я ни в чем не собираюсь вас убеждать, просто рассказываю свою историю, которую вы сплетаете с другими историями. И раз уж вы встречались с семьей Зиядов, то должны понимать, что я говорю правду.

— Каждый проживает одни и те же события немного по-разному, — заметила Мариан.

— Конечно, даже сейчас эти беседы для вас имеют иное значение, чем для меня. Все человеческие существа уникальны.

— Как вы считаете, мы...?

— Могли бы мы продолжить беседу? Конечно же, да. Сейчас вы проводите меня домой, я приглашу вас на чай, а потом приедет внучка, и вы продолжите свой рассказ. И если мы не закончим сегодня, то продолжим завтра. У меня всё равно нет никаких важных дел, а у вас? Ваша организация согласна на то, что вы тратите время со стариком вроде меня?

— Речь идет не о трате времени, а о работе, ради которой я приехала. Мне нужно знать, понимать... — и произнося эти слова, она также говорила своим прямым и открытым взглядом, насколько ценит Иезекииля.

***

Айша родила сына, которого назвали Рами. Он появился на свет в Аммане, в последние дни Великой войны. Юсуф в те годы почти не видел жену. Он дрался вместе с Файсалом и перемещался из одного места к другому, от песков Акабы в Дамаск, из Дамаска в Иерусалим, и всегда, когда выдавалась возможность, старался тайно пробраться в Амман, чтобы повидаться с со своей овдовевшей матерью, братьями и Айшой, которая молча страдала, скучая по матери и бабушке, а ночами плакала в отчаянии, решив, что больше никогда с ними не встретится.

— Твоя жена не слишком-то счастлива, — сказала однажды Юсуфу мать.

Он об этом знал. Он не мог пожаловаться на Айшу, но замечал, что ее черные и когда-то блестящие глаза потухли и потеряли веселость, что она покорно его принимала, но не любила.

Однажды ночью, когда ему удалось добраться до дома в Аммане, он поговорил с Айшой.

119