Стреляй, я уже мертв - Страница 224

224

— Мы должны рискнуть, — настаивал громила.

Они с нетерпением ждали возвращения трактирщика. Наконец, он вернулся; его лицо выражало явное облегчение.

— Как будто все спокойно. Я велел своему сыну Клоду и его невесте Адели прогуляться по улице — они говорят, что ничего подозрительного не заметили. Так что можете спокойно идти, только переоденьтесь.

Раймон сменил пиджак и кепку, а Далида надела пальто и шарф Адели.

Они вышли на улицу и пошли рядом, будто им нечего бояться. Вокруг было тихо, и они успокоились. Раймон не сомневался, что за ними никто не следит.

— Мне, конечно, это не нравится, но боюсь, делать нечего, — признался он. — Ступай в дом Кати, отправь сообщения, а потом возвращайся в монастырь и оставайся там, пока я с тобой не свяжусь. А рацию необходимо забрать из дома графини. Мы не можем ее потерять.

Он проводил ее до Катиного дома. Далида вошла в подъезд и нажала кнопку вызова лифта.

Кати не было дома, но открывшая дверь горничная пригласила Далиду войти. Она прекрасно знала, что хозяйка ни за что бы ей не простила, если бы она не впустила девушку, которая столько раз составляла хозяйке компанию.

Не теряя зря времени, Далида заперлась в Катиной спальне — именно там прятали рацию. В другое время она бы просто отправила пару сообщений и осталась на пару дней в Катином доме дожидаться ответа; но сейчас она не знала, когда сможет вернуться к рации, и поэтому на свой страх и риск передали все сообщения сразу. При этом она сосредоточенно глядела на улицу сквозь шторы, с нетерпением ожидая возвращения Кати. Но когда моя тетя наконец-то вернулась домой, уже настала ночь.

— Как ты задержалась! — воскликнула Далида, обнимая Катю.

— Чует мое сердце — быть беде! — ответила Катя. — Я только что была у мадам Денев — ты знаешь, она держит литературный салон, где бывают крупные французские чиновники и даже немцы. Мне показалось, будто мадам Денев тяготится моим присутствием, да и остальные дамы тоже меня избегают. Возможно, это просто мое воображение... А потом вошел генерал полиции в сопровождении этого ужасного немца, Алоиза Брюннера. Они извинились перед мадам Денев за опоздание, увидели меня и очень удивились. Мой друг-полицейский повернулся ко мне и сказал фразу, смысла которой я не поняла:

— Ну что ж, графиня, надеюсь встретиться с вами сегодня вечером в другом месте, — и отвернулся, прежде чем я успела что-то ответить.

— Это значит, что нас собираются арестовать, — заявила Далида. — Ты же сама говорила, что это вопрос времени.

— Но мне даже в голову не приходило, что меня в чем-то подозревают...

— Нужно забрать отсюда рацию и переправить ее в дом Хуаны, — сказала Далида. — А уж она передаст ее Армандо.

— Сейчас уже поздно... Если за нами действительно следят, а мы в такой неурочный час выйдем из дома... Даже не знаю... Не думаю, что это хорошая идея.

— Но мы должны это сделать. У тебя есть машина?

— Да, есть, хотя я и сказала Григорию, что сегодня он мне не понадобится.

— Просто счастье, что Григорий женат на твоей горничной и оба они — русские и не питают никаких симпатий к немцам. Не думаю, что Григорий так уж рассердится, если ты его вызовешь.

— Девочка, это просто безумие — выносить отсюда рацию.

— Но еще большее безумие — оставлять ее здесь. Мы не можем ее потерять, она необходима Сопротивлению.

Катя упрямо стояла на своем, и в конце концов Далиде пришлось уступить. Ей пора было отправляться в монастырь, что сестра Мари-Мадлен спрятала ее, пока за ней не вернутся Армандо или Раймон. Далида решила, что Кате не стоит сопровождать ее в монастырь, и от услуг Григория она тоже отказалась.

— Я буду привлекать меньше внимания, если пойду одна. А ты лучше подумай о том, как спрятать рацию, чтобы ее не смогли найти, даже если решат обыскать дом.

Обе знали, что всё потеряно, и постарались проститься, как в последний раз.

Далида медленно шла, прячась в тени домов, пока не добралась до монастыря, где ее с нетерпением дожидалась сестра Мари-Мадлен. Монахиня встретила ее в садике с видом на улицу, отгороженном решеткой.

— Только прошу тебя, не шуми, — сказала она. — Уже поздно, все спят, и настоятельница думает, что мы тоже спим. Как же я за тебя беспокоилась!

— За мной следили, — призналась Далида. — Подозреваю, что это Гестапо, но думаю, мне удалось оторваться.

— Здесь ты будешь в безопасности.

— Надеюсь. Я не задержусь надолго: всего на один-два дня. Потом за мной придут Армандо или Раймон, и мы уедем в Испанию.

— А дальше?

— В Лондон. Константин, брат Кати, примет нас в своем доме.

На цыпочках, чтобы никого не потревожить, они поднялись в келью, которая служила Далиде спальней.

— Я буду молить Бога, чтобы он тебе помог, — сказала сестра Мари-Мадлен, прежде чем покинуть келью.

Среди ночи Далида проснулась, услышав внизу шум и крики. Вскоре дверь ее кельи распахнулась, вбежала перепуганная сестра Мари-Мадлен и велела немедленно вставать.

— Одевайся! — приказала она, протягивая рясу. — В монастыре гестаповцы — нагрянули с обыском. Настоятельница утверждает, что мы никого не прячем. Одевайся, я помогу тебе бежать. Выйдем через черный ход.

Монахиня помогла Далиде облачиться в рясу. Взявшись за руки, они побежали по коридорам, слыша все ближе топот агентов Гестапо. Они успели добраться до кухни, где увидели сестру-келаря с искаженным от страха лицом. Но они так и не успели ни о чем ее расспросить, потому что как раз в эту минуту чья-то рука ухватила Далиду чуть повыше локтя.

224