Стреляй, я уже мертв - Страница 244

244

14. Первая катастрофа

Изекииль пристально посмотрел на Мариан, и та вздрогнула. Она слушала его так внимательно, что почти не шевелилась. Тени уже давно стали удлиняться — наступил вечер.

— Я устал, — проворчал Изекииль.

— Простите, мне давно уже пора было уйти. Ваши внуки на меня рассердятся и будут правы, я заставляю вас говорить без перерыва... а вы еще не поправились.

— Но мы еще не закончили, хотя осталось немного, ведь так?

Мариан не могла сдержать улыбку. Этот старик был упрямым и твердым как сталь.

— У меня назначены и другие встречи. Если не возражаете, мы могли бы встретиться через два или три дня.

— Хорошо, позвоните мне. Теперь ваша очередь рассказывать. Думаю, ваши друзья палестинцы рассказали вам остальную часть истории.

Она напряглась. Мариан не знала, как понять слова Изекииля. Да, она знала остальную часть истории. Рассказчики не поскупились на детали.

— Я расскажу всё, что знаю. Но сейчас вам нужно отдохнуть, я позвоню. Завтра у меня пара встреч в Рамалле, а также в Вифлееме.

— Я подожду.

Когда она добралась до своего номера в «Американском квартале», ей захотелось позвонить бывшему мужу. В Израиле было восемь вечера, и два часа дня в Нью-Йорке, в это время Фрэнс находился у себя в кабинете.

Он всё еще был ей нужен. Лишь звук его голоса возвращал ей спокойствие. Он всегда выказывал готовность отложить все дела, чтобы решить ее проблемы. А Мариан нужно было лишь выговориться, сказать вслух то, что крутилось в голове.

Секретарша Фрэнка, казалось, даже не узнала ее.

— Мистер Миллер очень занят. Желаете оставить сообщение?

— Это миссис Миллер, — сухо ответила Мариан.

— Ах, миссис Миллер, я вас не узнала... Я посмотрю, может ли мистер Миллер ответить.

Секунду спустя она услышала голос Фрэнка и вздохнула с облегчением.

— Как там твои изыскания? — поинтересовался он.

Мариан рассказала ему о последнем визите в Амман и обо всем, что рассказал ей сегодня Изекииль.

— А ты не думаешь, что пора уже закончить с этой историей? Напиши доклад и возвращайся домой. Ты злоупотребляешь терпением Мишеля, а он, должен тебе напомнить, твой босс.

— Я не могу написать доклад, если не выслушаю обе стороны, — возразила она.

— Мариан, ты ведь со мной говоришь, и мы оба знаем, что для тебя значит эта поездка. Палестина стала твоей навязчивой идеей, и в этом нет ничего хорошего ни для тебя, ни для твоей работы. Возвращайся, Мариан. Если хочешь, можем встретиться в Париже. Я буду там через пару дней.

Она колебалась. Мариан нужно было знать, что он ее поддержит, что она всегда может рассчитывать на его понимание.

— Не могу, Фрэнк, пока еще не могу уехать.

Поговорив с Фрэнком, она позвонила начальнику, поймав его по мобильному.

— Мишель?

— Ну надо же, хорошо хоть ты удостоила меня звонком! Я отправил тебе два письма и оставил четыре сообщения на автоответчике мобильного...

— Прости, я была занята, переезжаю с одного места на другое...

— Мариан, я не смогу тебя покрывать и дальше. Никто не поймет, если ты останешься в Палестине. Слушай, ведь со всеми такое происходило — приезжаешь куда-нибудь, чтобы написать отчет, и не знаешь, как это откликнется... Такое случается, когда мы теряем из вида общую картину. Здесь, в офисе, именно я могу тебе сказать, что твой отчет ни к чему не приведет.

— Полагаю, это тебе сказала Элеонора. Вполне в ее стиле заявить такое про чужую работу, — зло ответила она.

— Когда ты вернешься?

— Я уже почти закончила. Думаю, что вернусь в Брюссель на следующей неделе.

— На следующей неделе! Да ты рехнулась!

— Нет, Мишель, я делаю свою работу, и это непросто, уверяю тебя.

— А я считаю, что просто. Тебе просто нужно констатировать то, что мы уже и так знаем: политика еврейских поселений — это дерьмо. Израильтяне забирают себе и те немногие земли, что остались у палестинцев. Эта политика ведет в тупик. Они приезжают в какое-либо место, строят, отправляют туда поселенцев и считают, что тем самым земля переходит во владение Израиля. Мне продолжать?

— Не все так просто.

— Ах вот как? Надеюсь, что евреи не задурили тебе мозги. Они умеют заниматься пропагандой. А если они смогут привлечь тебя на свою сторону, то всё пропало.

— Я собираюсь быть объективной и действовать как профессионал. И никто не привлечет меня на свою сторону. Я лишь пытаюсь описать действительность и осветить в своем докладе точку зрения обеих сторон. Так ведь и нужно, верно?

— Что нужно, так это сделать работу в отведенное время и не растрачивая деньги спонсоров. Мы не можем себе позволить, чтобы ты оставалась там. Все сроки уже прошли. Кстати, и администрация интересовалась твоим пребыванием в «Американском квартале». Что, в Израиле нет отелей подешевле?

— «Американский квартал» находится в палестинской зоне, там собираются палестинские лидеры и именно там, кстати, останавливаются переговорщики от Европейского Союза во процессе мирных переговоров.

— Ага, только у них-то никто не просит счетов, в отличие от нас. Ладно, Мариан, возвращайся, я больше не буду тебя покрывать. Неделя и ни дня больше, это точно.

Два последующих дня она посвятила запланированным визитам в Рамалле и Вифлееме. Она чувствовала разочарование после разговоров с палестинскими лидерами. Ту же досаду она ощущала и слушая израильских лидеров.

Любой беспристрастный наблюдатель сказал бы, что единственное решение — это совместное существование двух государств. Другого выхода нет.

244