Стреляй, я уже мертв - Страница 40

— Я скажу ему, чтобы он убирался из этого дома, — прошептала Раиса, еле сдерживая слезы. — Я не желаю его больше видеть.

Затем она передала Самуэлю ключ от чердака, который носила на шее на тонкой цепочке.

— Твой отец хранил там свои меха, — сказала она. — И я думаю, ты знаешь, он держал там особую шкатулку, в которой держал сбережения. Он рассказал мне о ней, когда ты был еще маленьким — чтобы я знала об этих деньгах, если с ним вдруг что-то случится. Ты же знаешь, как он мне доверял. Найди эти деньги, они твои. Найди их и уходи как можно скорее, Охранка не удовольствуется одной лишь жизнью твоего отца, она придет и за твоей тоже.

При помощи Ёзи Самуэль отобрал для себя кое-какие меха, а остальные решил поделить между вдовой и своим другом; ведь он всё равно не смог бы увезти с собой все, и в то же время он рад был выразить близким людям свою признательность.

В отцовской шкатулке оказалось достаточно денег, чтобы вполне достойно жить в течение двух или трех лет. Их хватило бы даже на путешествия, подобные тем поездкам в Париж, к Мари, которые совершали они с отцом из года в год. Однако сейчас эти деньги послужат ему для того, чтобы начать новую жизнь, и теперь он спрашивал себя, где именно сможет ее начать.

— Самуэль, отец указал тебе путь: в следующем году ты должен быть в Иерусалиме, — убеждал его Ёзя. — Именно этого он хотел для тебя, именно об этом были его последние слова.

— Иерусалим, Иерусалим!.. — повторял Самуэль. — Ты же знаешь, я никогда не хотел быть евреем.

— Не в твоей власти решать, кем тебе быть, Самуэль. Ты — еврей, нравится тебе это или нет. Ты — еврей, и всегда им будешь, как бы ни противился. Уже недалек тот день, когда Иерусалим возродится, и я надеюсь, однажды мы там встретимся.

Когда они прибыли в особняк Гольданских, оказалось, что Константин уже всё приготовил к отъезду Ирины. Самуэль и Ёзя рассказали другу о случившемся и о предупреждении Андрея.

— Так значит, это Андрей всех предал? — воскликнул Константин. — Какой мерзавец!

— Тебе тоже лучше на время уехать, — посоветовал Ёзя Константину.

— Мне? — возмутился Константин. — Уехать? Но у них нет против меня никаких улик. Да, им известно, что я — друг Самуэля, но это еще не причина, чтобы бежать; кроме того, я не могу оставить бабушку и Катю.

— Уж позволь своей бабушке самой решать. Кстати, ты должен ей сказать, что Андрей на нас донес.

Константин пообещал Ёзе, что так и сделает. Затем рассказал своим друзьям план побега. Прежде всего, он велел Ивану нанять экипаж и доставить их в Швецию по самой малолюдной дороге. А в Швеции они смогут сесть на корабль и отправиться в Англию.

Однако Самуэль, не желавший подвергать своего друга еще большему риску, заявил, что будет править каретой сам.

— Но ты же никогда не имел дела с лошадьми! — возразил Константин.

— Если уж я смог стать химиком, то думаю, с ремеслом кучера тоже справлюсь, — заявил Самуэль. Ирина и Михаил поедут в карете, скрывшись от посторонних глаз. В случае чего, скажем, что мы — купцы, едем в Англию продавать пушнину.

— Никто не поверит, что купец потащил в деловую поездку всю свою семью, тем более — через Швецию. Придумай лучше что-нибудь другое. Скажи, например, что вы едете навестить пожилого родственника, который дышит на ладан... — посоветовал Ёзя.

Трое друзей обнялись, не скрывая слез, не зная, когда еще доведется увидеться. Ирина тоже присоединилась к дружеским объятьям.

Снег сыпал без перерыва, и солнечный свет уже угасал, когда они тронулись в путь. Самуэль совершенно вымотался, но решил править всю ночь, чтобы как можно дальше отъехать от Петербурга. Когда им завладеет усталость, он свернет с дороги и немного поспит в экипаже. Он не хотел останавливаться на постоялых дворах, чтобы не привлекать внимания, несмотря на то, что это было тяжело для Ирины, а в особенности для мальчика. Самуэль не знал, как ему сказать, что больше он никогда не увидит отца.

Отдаляясь от Санкт-Петербурга, он спрашивал себя, не следует ли за ними по пятам охранка. Уже начало светать, когда он почувствовал себя полностью истощенным и решил остановиться. Лошади тоже нуждались в отдыхе. Они скрылись в леске на берегу ручья, неподалеку от дороги.

— Лошадям тоже нужно есть и пить, — заметила Ирина.

Она вышла из экипажа, оставив Михаила завернутым в шкуры, и помогла распрячь и напоить лошадей. Это оказалось непросто, ни один из них раньше ни разу таким не занимался, но Самуэль вспомнить указания Ивана на конюшне. Понадобилось довольно много времени, чтобы их исполнить.

— У нас есть немного еды, — сказала Ирина. — Константин дал мне с собой несколько корзин с провизией, ее должно хватить на несколько дней.

Они поели, стоя рядом с экипажем и лошадьми. Потом Ирина велела Самуэлю отдохнуть внутри.

— Я присмотрю за лошадьми, а заодно покараулю; в случае чего — разбужу.

— Тебе нельзя оставаться снаружи, — запротестовал Самуэль.

— Я справлюсь. Ты должен отдохнуть, всё станет проще, если мы будем делить заботы на двоих. Не обращайся со мной, как со слабой женщиной, я сильная, уверяю тебя, что вполне смогу выдержать снежок на голове.

Самуэль забрался в экипаж, пристроился рядом с Михаилом и тут же уснул. Ирина разбудила их через пару часов.

Михаил проголодался, да и Самуэль тоже не прочь был перекусить перед дорогой; тем не менее, кашель Ирины не на шутку его беспокоил.

— С твоей стороны довольно безрассудно выходить из кареты, — заметил он. — Больше так не делай.

— Нет, сделаю. Я не стану править экипажем, потому что это привлечет внимание, но по крайней мере буду делать всё, что в моих силах. Мы должны как можно быстрее покинуть Россию, а для этого понадобятся совместные усилия.