Стреляй, я уже мертв - Страница 124

124

Эти спокойные дни были омрачены лишь болезнью Саиды. Та ходила с большим трудом; при малейшем усилии ее начинала мучить одышка, и она выглядела совершенно измученной.

А однажды утром Саида даже не смогла встать с постели. Пульс у нее почти не прощупывался. Дина отправила Айшу в дом Самуэля за лекарствами.

Самуэля на месте не оказалось, но к Саиде пришел молчаливый старик Натаниэль, недавно поселившийся в Саду Надежды, который, по словам Самуэля, был гораздо лучшим аптекарем, чем он сам. Он не был врачом, но знал о болезнях достаточно, чтобы понять, что сердце Саиды устало биться.

— Я пошлю Даниэля в город, пусть он сходит за дядей. В этот час Йосси обычно навещает больных, но я уверен, что он придет сразу, как только сможет.

Даниэль пустился бежать со всей скоростьюь, и уже через час вернулся вместе со своим дядей Йосси.

Саида открыла глаза и улыбнулась.

— Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я вижу твоего отца, нашего доброго Абрама, — произнесла она слабым шепотом. — Ты так похож на него...

Йосси осмотрел Саиду и прощупал пульс. Потом он прошептал что-то на ухо Натаниэлю, и тот вышел, направившись в лабораторию, поискать нужные препараты.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Йосси Саиде.

— Мне уже ничего не поможет, — произнесла она. — Твой отец, наш добрый Абрам, никогда не обманывал своих пациентов. Абрам никогда не обещал, что сумеет вылечить человека, если точно знал, что на самом деле не может его спасти.

— Я тоже не хочу тебя обманывать. Твое сердце совсем изношено, и ты знаешь это лучше меня.

— Я достаточно долго жила на свете, и хотя я много страдала, жизнь того стоила. Теперь пришло мое время наконец-то воссоединиться с родителями, с отцом моих детей и со всеми, кого я любила. У меня больше нет сил оставаться в этом мире...

Натаниэль вернулся с пузырьком, отдал его Йосси, а тот попросил Дину накапать пару капель в воду и дать Саиде.

— Если поднять голову повыше, вам будет легче дышать, — сказал он, поправляя подушку.

В течение двух дней и ночей Саида прощалась со своими родными и близкими, а сердце ее билось все тише. На третью ночь она впала в забытье и к рассвету умерла.

Дина оставалась рядом с матерью, как и Айша, которая доверила малыша Рами заботам Сальмы. Кася и Руфь часто заходили, стараясь не побеспокоить больную, но всеми силами помочь.

Они тоже оплакивали Саиду. Дина и ее брат почувствовали себя осиротевшими. Хасан оплакивал смерть матери, но эти слезы были и по Салаху, погибшему на войне, и по лишившейся разума Лейле. «Что у меня осталось в жизни?» — повторял он, не находя утешения даже в объятьях Халеда, единственного оставшегося сына.

Кася не находила слов, чтобы утешить Дину, но по крайней мере старалась не оставлять ее в одиночестве и каждый день ее навещала. Дина видела в морщинках Каси отражение своих собственных. Белая, как молоко, кожа, которая так ее восхищала в Касе, когда они только познакомились, теперь потемнела и огрубела, как и ее собственная. Они вместе состарились, и отчуждение, вызванное разрывом Мухаммеда и Марины, не продлилось долго.

Дина восхищалась силой воли Каси и ее готовности трудиться на их общей земле. Она была ей ближе, чем собственная невестка Лейла. С Касей они могли поделиться сокровенными мыслями, поплакать и посмеяться вместе. Она была подругой, самой близкой, самой любимой. Теперь Кася находилась рядом и молча ее поддерживала.

Дина старалась плакать только тогда, когда этого не видели Мухаммед и Айша. Она не хотела, чтобы дети испытали еще больше боли, они и так достаточно пережили. Лишь малыш Рами мог вызвать у нее улыбку. Мальчик с каждым днем становился всё непоседливее и не давал ни секунды отдыха.

В скором времени Сальма объявила, что ждет ребенка. Это произошло в день свадьбы Марины с Игорем.

За несколько часов до брачной церемонии она пришла в Сад Надежды, чтобы поздравить невесту и вручить ей свадебные подарки. Дина приготовила свои знаменитые сласти, которые Марина так любила. Вручив подарки, Сальма поспешила уйти, несмотря на все протесты Каси, которая требовала, чтобы она осталась.

— Не могу, Кася, не могу, я постоянно готова расплакаться, так что из меня выйдет плохая компания. Я попросила зайти Айшу и Мухаммеда, но из уважения к памяти Саиды они отказались. Еще не прошло достаточно времени, чтобы мы могли разделить с вами радость на свадьбе.

Они ее не винили. Когда Кася и Руфь носили траур по погибшим мужьям, они тоже не стали бы принимать участие в веселье. Но отсутствие Дины их огорчило.

— Вы все — часть нашей необычной семьи, — сказала Кася.

Марина была красива, как никогда, хотя и казалась немного грустной, а Дина заметила, как лихорадочно блестели ее глаза, когда она принимала поздравления от Мухаммеда и Сальмы.

Если бы это мгновение длилось вечно, если бы на их долю не выпали новые беды...

1920 год оставил глубокую трещину в жизни всех обитателей Сада Надежды.

11. Трагедия

Несколько секунд они молчали, погруженные в свои мысли. Эти краткие мгновения тишины до того, как вернуться к реальности, уже вошли в привычку.

— Думаю, на сегодня достаточно, — в голосе Изекииля звучала усталость.

— Вы правы, я... что ж, мне кажется, я злоупотребляю вашим гостеприимством.

— Не беспокойтесь, думаю, что этот долгий разговор был полезен нам обоим.

— Полезен? Мне бы не пришло в голову так выразиться...

— Поразмыслите над этим и поймете, что я прав. Как считаете, может завтра прогуляемся по Старому городу?

124