Стреляй, я уже мертв - Страница 260

260

— Что еще за Селестина? — Вади никак не мог взять в толк, чем же обеспокоен монах.

— Селестина? Ну, это персонаж одной пьесы, из классики испанского театра. Там эта Селестина была посредницей между влюбленными... Теперь ты просишь меня стать таким же посредником — ну что ж, я им стану. Итак, сегодня ты пойдешь в больницу, а я останусь здесь. Думаю, тебе стоит отправиться вместе с ней в дом одной бедной вдовы, чтобы сделать укол и привезти немного дров.

Аниса, казалось, нисколько не удивилась, увидев, что Вади пришел один.

Не удивилась она и тогда, когда Вади взял ее за руку и попросил выйти за него замуж. Но вот ответила она не сразу.

— Пока еще мы не слишком хорошо знаем друг друга. Я не стану тебя обманывать, ты мне нравишься, но ведь я тебя совсем не знаю...

Он хотел было рассказать ей все о своей жизни, но Аниса ему не позволила.

— Давай сначала получше узнаем друг друга, а потом будем решать, — сказала она. — Но имей в виду, я ничего не могу тебе обещать. Пока еще не могу.

Для Мухаммеда и Сальмы стало настоящим облегчением узнать, что Вади наконец-то влюбился. Они не сомневались, что девушка, о которой он им рассказал, в конце концов согласится выйти за него замуж. Сальма настаивала, чтобы Вади немедленно познакомил их с Анисой, но тот попросил ее набраться терпения.

— Я не хочу на нее давить, — сказал он.

Вернувшись домой, Бен первым делом отправился в дом Зиядов. Марине это не слишком понравилось: сын едва обнял ее, клюнув в щеку, затем поцеловал Мириам и Сару, после чего пошел прямо к соседям. Игорь считал, что будет лучше, если он сходит к ним завтра, но Бен был уже взрослым, к тому же побывал на войне, и отцу теперь было гораздо труднее заставить его слушаться. Бен вместе с Изекиилем отправился в дом Зиядов.

Мухаммед обрадовался: ведь Бен — сын Марины, а значит, почти как родной. Он обнял его и даже улыбнулся, когда подошла Сальма и поцеловала Бена в обе щеки. Никому другому он не позволил бы целоваться со своей женой, но Бен по-прежнему оставался для них тем же ребенком, что лазал через забор, разделяющий их владения, и однажды упал в канаву вместе с Вади и Рами. Мухаммед от души сожалел, что этот славный парнишка не мусульманин, как они. Что тут говорить, он был бы хорошим мужем для Наймы. Мухаммед знал, что его дочь заглядывалась на Бена, но, слава Аллаху, у нее хватило ума выйти замуж за Тарека, и теперь она уже порадовала отца первым внуком. В конце концов, ему было уже под шестьдесят, и он мечтал о внуках. Он надеялся, что Вади скоро женится и у Наймы будут еще дети.

Сальма заметила напряжение в голосе Бена, когда он спросил о Найме, и рассказала ему во всех подробностях, как счастлива Найма с Тареком и какой красавчик маленький Амр.

После его приезда Бен, Вади, Рами и Изекииль вновь стали неразлучны. Они спасались от зимнего холода, купаясь в соленых водах Мертвого моря. Иногда отправлялись в походы в Иудейские горы. Более же всего они любили беседовать за ужином в каком-нибудь ресторанчике Старого города.

— Сара ревнует, — признался Изекииль.

— Аниса тоже говорит, что я стал уделять ей меньше внимания, — заметил Вади.

— А вот мне очень повезло с Шайлой, она только радуется моим встречам с вами, — похвастался Рами.

— Только потому, что мечтает выйти за тебя замуж и не хочет, чтобы ты в ней разочаровался, — пошутил Бен.

Казалось, время не властно над тх дружбой. Они выросли вместе, затевали драки и делились секретами, защищали друг друга. Никто не мог бы их разлучить.

Бен признался Вади, что беспокоится за Изекииля.

— Я не уверен, что он действительно любит Сару, причем, вовсе не потому, что считаю, будто Сара недостойна любви.

— Не стоит беспокоиться за Изекииля, он знает, что делает, — ответил Вади. — Кроме того, никому не под силу отговорить его от женитьбы на Саре.

— Она так страдала... Ты знаешь, Вади, я до сих пор удивляюсь, как она вообще выжила в лагере... Если бы ты видел этот кошмар... Когда я впервые побывал в одном из этих лагерей и увидел тамошних заключенных, я решил, что это легион привидений, — голос Бена дрогнул на этих словах.

— Но здесь, в Саду Надежды, Сара понемногу приходит в себя. Когда я увидел ее впервые, то пришел в ужас: она показалась мне сломанной куклой; а теперь она даже смеется, пытается шутить, и видно, что ее радуют самые обычные вещи. Но глаза у нее по-прежнему пустые, и я часто вижу гримасу боли у нее на губах.

— Эти мерзавцы сделали ее проституткой. Мучили ее детей, а потом убили их... Такое ни для кого не проходит бесследно.

— Вопрос в том, чтобы научиться как-то с этим жить, — ответил Вади.

В середине февраля 1947 года Иерусалим потрясла совершенно неожиданная новость. Эрнст Бевин, министр иностранных дел Великобритании, сделал новый шаг, повергший многих в уныние: обратился в Организацию Объединенных Наций с просьбой заняться решением палестинского вопроса.

Мухаммед вместе с Вади отправился в Сад Надежды, чтобы обсудить это с Луи, который как раз в это время оказался в Иерусалиме.

— Это результат провала переговоров. Мы просто идиоты. Нам нужно самим договариваться, как и предлагают британцы, но раз мы отказываемся, Великобритания хочет скинуть со своих плеч эту проблему, — посетовал Мухаммед.

— Не только в этом дело. Думаю, британцы просто устали вести с нами эту изнурительную войну, — объяснил Луи. — Поскольку они утратили власть над Палестиной, все эти дрязги их больше не волнуют, ведь они здесь больше не хозяева. Так что теперь это ваша проблема.

— Я так понял, что британцы собираются умыть руки? — спросил Вади.

260