Стреляй, я уже мертв - Страница 261

261

— Именно так, — подтвердил Луи.

— Но должны же быть и другие причины, — настаивал Мухаммед.

— Думаю, они считают, что перемирие между арабами и евреями в принципе невозможно, — вмешался Бен. — Предпочитают сбыть с рук горячую проблему.

— И теперь они учредят очередную комиссию, в которой будут состоять люди, ничего не знающие о Палестине, зато обожающие всем навязывать свои решения, — посетовал Мухаммед.

— Ты говоришь так, Мухаммед, будто это по нашей вине мы никак не можем договориться, — упрекнул его Луи. — А ведь мы по-прежнему стараемся идти вам навстречу.

— Не похоже, чтобы вы действительно к этому стремились — особенно если вспомнить, чем занимаются ваши люди, — с этими словами Мухаммед многозначительно посмотрел на Бена, давая понять, что полностью в курсе его тайной деятельности.

— А что, по-твоему, мы должны делать? Позволить людям умирать в лагерях беженцев? Не спорю, британские лагеря — совсем не то что нацистские. Там их никто не мучает, их кормят, заботятся о здоровье... но и там они — такие же заключенные. Выжившим просто некуда деваться. Ты думаешь, в Англии их кто-то ждет? Или в Штатах, где им вроде бы сочувствуют, но при этом не слишком охотно предоставляют визы? Мы никому не позволим снова запереть нас в гетто. Поэтому мы вернемся сюда, восстановим свой дом и будем здесь жить, — слова Бена прозвучали столь вдохновенно, что тронули даже Луи.

— Вы не сможете перетащить сюда из Европы всех евреев, — заметил Мухаммед.

— Все, кто захочет сюда приехать, все равно приедут, — в голосе Бена не звучало вызова; лишь констатация факта, что назад дороги нет.

Мухаммед не знал, что Вади и Рами однажды уже помогли Изекиилю и Бену перевезти группу еврейских беженцев, приплывших на одной из тех старых калош, что едва держались на плаву. Это был старый сухогруз, которому давным-давно уже следовало отправиться на покой — последняя надежда для многих людей.

Однажды вечером Бен пришел в дом Вади, чтобы одолжить у него машину. Он даже не стал скрывать, для чего она ему нужна.

— Сегодня на рассвете к берегу причалит судно, на нем около двадцати взрослых и несколько детей. У нас не хватит машин, чтобы перевезти всех. Мне придется одолжить у тебя машину; Изекииль ее поведет, а я поеду на своей.

Вади с готовностью согласился.

— Я поеду с вами. А лучше и Рами с собой возьмем. Кстати, он тоже может взять машину отца.

Разумеется, если бы об этих планах узнали Мухаммед или Юсуф, они устроили сыновьям выволочку. Однако молодые люди готовы были рискнуть ради той нерушимой дружбы, что их связывала.

Первым женился Изекииль. В конце мая состоялась церемония, где он и Сара сочетались браком. Мириам выглядела не слишком довольной этим браком. Не то чтобы ей не нравилась Сара, просто ее огорчало, что этот брак не даст ей внуков.

Сальма рассказала Мухаммеду, как Марина подбадривала Мириам и говорила, что Изекиль и Сара могут усыновить кого-нибудь из тех сирот, чьи родители погибли в лагерях.

— Я не уверена, что Саре понравится идея Марины, — высказала Сальма свое мнение. — Я сама не раз замечала, как Сара отворачивается, стоит ей увидеть какого-нибудь ребенка.

Мухаммед и Вади молча слушали Сальму. Они знали, как она переживает за Сару, к которой искренне привязалась.

Несмотря на растущее с каждым днем напряжение между арабами и евреями, свадьба Изекииля не обошлась без Зиядов.

Мириам накрывала свадебный ужин в садике Сада Надежды. Запах жасмина смешивался с ароматом бараньего жаркого, дразня обоняние гостей.

— Что с тобой происходит? — спросил Вади у Изекииля, пока тот накладывал на его тарелку куски баранины.

— Не знаю... — ответил тот. — Я должен быть на седьмом небе от счастья, но почему-то совсем не чувствую себя счастливым.

— Ты боишься. Я тебя понимаю. Тебе предстоит сделать шаг в неведомое, тем более, что Сара... короче говоря, Сара очень пострадала.

— Вот только смогу ли я сделать ее счастливой?

— Как ты можешь так говорить? Разумеется, да!

— Я и сам не могу понять, почему она вдруг согласилась выйти за меня замуж.

— Ну, я мог бы назвать тебе достаточно причин, но первая из них та, что она любит тебя, и, по-моему, этого более чем достаточно.

— Ты действительно веришь, что она меня любит? — задумчиво спросил Изекииль.

— Если Сара и способна кого-то полюбить, так это тебя, — ответил Вади.

К ним подошел Бен с бокалом вина в руке. Вскоре к ним присоединился и Рами. Мухаммед задумчиво наблюдал за ними издали, но облегченно вздохнул, видя, как они беззаботно смеются, словно вновь стали детьми.

Вади думал об Анисе. Как бы ему хотелось видеть ее здесь! Но он так и не решился пригласить ее на свадьбу друга, поскольку не был уверен, что она согласится прийти.

Аниса не была похожа на тех девушек, которых он знал. Она была очень серьезной, но при этом веселой и дружелюбной, всегда готовой помочь другим. Но прежде всего, очень рассудительной. Она не делала ничего, не подумав перед этим дважды. Вади огорчало, что она до сих пор не решилась принять его предложение руки и сердца. Когда они были вместе, он не сомневался, что скоро она согласится, но стоило им расстаться, как его тут же одолевали сомнения, что она когда-нибудь скажет ему «да».

Рами вывел его из раздумий, хлопнув по плечу.

— Скоро мы отпразднуем нашу свадьбу с Шайлой, а там и твою с Анисой.

— Она пока еще не сказала, что согласна выйти за меня замуж, — напомнил Вади.

— А ты ее больше об этом не спрашивал?

— Нет. Она сказала, что, когда примет решение, скажет мне сама.

261